Скрючившись, молодой длинноволосый парень переложил пистолет в левую руку, но прицелиться уже не успел: пинок по кисти выбил пистолет с глушителем в снег. Остановиться не получилось, я сбил стрелка с ног и впечатал его в стену дома. Удар плечом еще глубже загнал лезвие ему в руку. Взвыв, парень извернулся и выхватил из ножен на поясе широкий прямой кинжал. Оттолкнувшись от стены, мне чудом удалось увернуться от мелькнувшего у живота клинка. Замахнуться второй раз стрелок не смог — тяжелая подошва моего ботинка врезалась ему в шею. Ногу ниже колена обожгла острая боль, но я продолжал давить, чувствуя, как с хрустом сминаются хрящи. Парень затих, рука с кинжалом бессильно упала на снег, запрокинутое лицо невидяще уставилось в небо. Готов.
Царапина под коленом оказалась ерундовой и не стоящей даже перевязки. Кто это такие? Стрелок был одет так же легко, как и первые два нападавших. Будь на нем хоть полушубок, бросок ножа оказался бы бесполезен. Я всмотрелся в лицо мертвеца и удивленно выругался. Нет, лицо не было знакомым. Все дело в глазах. Широко раскрытые глаза были полностью синими, зрачок и роговица по цвету никак не разделялись. Нарк? Это объясняло легкую одежонку и давало мотив для нападения — на очередную дозу не хватало. Но какой дурью надо обдолбаться, чтобы дойти до такого состояния?
Далекий шум заставил меня насторожиться и, замерев, вслушаться в тишину ночи. Нет, не показалось. Крики раздались уже гораздо ближе. Сюда или не сюда? Пронзивший воздух резкий вибрирующий звук поставил все на свои места. Надо рвать когти — это свисток дружинников. Если застукают рядом с тремя жмуриками, мало не покажется. Неужели услышали визг Ани? А где, кстати, она сама? С трудом вырвав из раны свой нож, я выпрямился и быстро осмотрел снег вокруг тела. Ну что за гадство! Второго ножа нигде не было видно. Времени искать его не оставалось — крики звучали все ближе. Бежали, похоже, прямо сюда. Надеюсь, нож ушел под снег, и дружинники его не найдут.
Я подбежал к лежащей на тропинке девушке и сдернул меховой капюшон. Понятно, моя помощь уже не требуется — посреди лба зияло небольшое пулевое отверстие. Не повезло. Рядом замер первый грабитель. Один из моих ударов рассек артерию, и снег вокруг был забрызган хлеставшей из разреза кровью. Судя по прижатым к шее рукам, первое время он пытался остановить кровотечение. Правка не требуется.
Теперь очередь мертвеца, из спины которого торчал мой тесак. Клинок выскользнул из тела очень легко. Кровь, дымясь, стекла с лезвия, полностью очистив зеленоватый узор. Даже о снег чистить нет необходимости. Исключительный нож. Я перевернул труп на спину и оттянул веко. Так и есть, весь глаз синий. Точно, наркоманы. Взгляд зацепился за странный амулет. От рывка цепочка разлетелась на отдельные звенья, но в руке осталась вытянутая пирамидка. Странный камень. Потом посмотрю, что такое.
Ничего своего не оставил? Вроде нет. Разбежавшись, я подпрыгнул, перевалился через подоконник и упал внутрь дома. В проходе замелькали огни факелов. Быстрее пробежать дом насквозь, пока меня никто не заметил. Здесь как дела? С этой стороны дружинников не было. Ух! Сугроб смягчил падение после прыжка вниз. На всякий случай я пробежал еще несколько дворов и лишь потом вывернул на дорогу.
Домой удалось добраться, никого не повстречав по пути. Спустившись в подвал, я стянул ботинки, вытряхнул набившийся в них и под джинсы снег и начал рассматривать плащ. Хреново. Помимо одного длинного разреза и трех узких дыр, он был весь забрызган хлынувшей из артерии кровью. Самому избавиться от пятен не получится. Придется на чистку нести. Пусть тогда сразу и зашьют.
Скинув грязную одежду у порога, я отпил из банки воды и осмотрел порез под коленом. Ранка уже затянулась, а вот джинсы придется штопать. Сняв с цепочки амулет, пристально всмотрелся в кусочек кварца и отшвырнул его в заваленный хламом угол комнаты. Камень мертв, в нем не ощущалось даже малейшего остатка магической энергии. Перегорел. Придется новый доставать. Пирамидку я поставил на коробку с тушенкой, нож положил рядом с раскатанным матрацем. Потом залез под одеяло и отрубился еще раньше, чем голова коснулась подушки.
Глава 4
Утро началось с головной боли. Она накатывала волнами и прорывалась в серую хмарь сна. Несколько раз я просыпался, пил холодную воду — благо, с вечера поставил трехлитровую банку рядом с матрацем — и засыпал снова. Скорее даже не засыпал, а забывался в беспокойной полудреме. Снившаяся все утро ерунда выветривалась из головы, как только открывались глаза. Делать это приходилось частенько, поскольку нашарить рукой трехлитровку вслепую никак не получалось. Странно, вроде старался ставить на одно и то же место.
Плохо-то как! В голову словно запустили сотню маленьких ежиков, которые при любом движении начинали носиться внутри черепа. С животом дела обстояли ничуть не лучше — к горлу постоянно подкатывал комок тошноты. Окончательно проснувшись, я сел и отпил воды, чтобы смыть остатки мерзкого привкуса во рту. Помогло мало, наоборот, вода с похмелья казалась сладковатой на вкус. Живот скрутило. Нет, надо с алкоголем завязывать.
Пошатываясь, я поднялся, вышел из комнаты и в одних трусах поплелся к умывальнику. Стены коридора плавно покачивались, а в голове мягко шелестело чье-то неразборчивое бормотание. Причем стоило сосредоточиться, и оно моментально пропадало. Что за дела? До белочки вчера не мог допиться, чего крыша-то едет?
От ледяной воды из-под крана заломило зубы. Я сунул два пальца в рот, и меня вырвало непереваренными остатками вчерашней картошки и желудочным соком. Немного отпустило. Надолго ли? Умывшись, я отправился обратно. Теперь бы еще поспать, глядишь, и жизнь наладится.
— Праздник удался? — поинтересовался вышедший из своей комнаты мой сосед Василий Чусов. Он неплохо зарабатывал на торговле дровами, не пил, картами не увлекался и считал меня вконец пропащим человеком. Правда, после пары намеков свои соображения он больше вслух не высказывал.
— Не то слово. — Я не стал отрывать взгляд от пола, чтобы не вызвать новую вспышку головной боли. — Слушай, Василий, времени сколько?
— Начало второго. — В голосе Чусова чувствовались легкие нотки превосходства и презрительной снисходительности, что, собственно, вполне объяснимо: это я стоял перед ним в одних трусах с трехдневной щетиной на щеках и полуживой с похмелья, а не наоборот.
— Спасибо, — прохрипел я и едва не подпрыгнул, когда кто-то за спиной на одном дыхании прошептал длинную непонятную фразу. Развернулся — никого.
— До галюнов допился? — Теперь усмешка стала неприкрытой.
— Ничего понять не могу: голоса разные бормочут что-то, а прислушаешься — тишина. — Меня зазнобило. Черт-те что с утра творится.
— Это Гадес мощность щита наполовину поднял. Вчера еще предупредил, что особо чувствительные могут отголоски заклинания уловить. — Вид, наверное, у меня был очень забавный, если Вася снизошел до объяснений. — Обещал к вечеру экранирование наладить.
— А-а-а, тогда понятно. Восприятие у меня, значит, повышенное. — Мысленно послав чистоплюя Чусова куда подальше, я вернулся в комнату и закутался в одеяло. Ничего себе уловить! Такое впечатление, что эти самые отголоски мне просто-напросто в голову долбятся. С чего бы это Гадесу щит усиливать? Очередной эксперимент ставит или что-то серьезное в Форте намечается? Стоит спросить.
Я расслабился и постарался заснуть, все равно Денис сегодня уже не придет. Сам, небось, еще отлеживается.
Оно и к лучшему, выбивальщик долгов из меня сейчас никакой. Заснуть не получилось. Было страшно. С похмелья вообще жить страшно, а сегодня груз проблем и переживаний навалился особенно тяжело. И воспоминания о том, как вчера чудил, не были основной причиной для беспокойства. Ну, нажрался. Ну, вел себя как полный идиот. Ну, разругался, с кем только мог. Но — первый раз, что ли? Больше угнетало то, что меня опять хотели убить. Конечно, наркам могли просто требоваться деньги на очередную дозу, и они бросились на первого встречного, дело житейское, в конце концов. Но как насчет пистолета с глушителем? Обычные наркоманы такую игрушку давно бы продали, даже ломки дожидаться не стали. Ножей вполне достаточно, и с Дружиной проблем никаких. А вот если им этот пистолет дали для выполнения заказа, то было понятно их стремление решить дело ножами: патроны стоят серьезных денег, которые вполне можно потратить на наркоту. Получившаяся картинка вогнала меня в глубокую депрессию. Кто-то хочет меня убить. Не просто пассивно желает, чтоб я сломал себе шею. Нет, он предпринимает конкретные меры для организации моего скорейшего отхода в мир иной. Сначала Лысый, в этом сомнений уже не было, теперь эти отморозки. Кто следующий? Кстати, а может, Дрон не при делах? Лысый в чем-то прокололся, и командир отряда просто решил докопаться до сути? Непонятно.